Неточные совпадения
Лучшие сорта тюльпанов — серебристо-голубых,
фиолетовых и
черных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий.
Однако я успел осмотреться вокруг себя. Большую часть избы занимала огромная облупившаяся печка. Образов в переднем углу не было. По стенам, вместо обычных охотников с зелеными усами и
фиолетовыми собаками и портретов никому не ведомых генералов, висели пучки засушенных трав, связки сморщенных корешков и кухонная посуда. Ни совы, ни
черного кота я не заметил, но зато с печки два рябых солидных скворца глядели на меня с удивленным и недоверчивым видом.
Желтое пламя, придавленное шапкою нагара, выставляло напоказ дюжины две мелких, но неуклюже толстеньких стаканов с зеленым и
фиолетовым отливом, которые теснились на сосновой доске прилавка, такой же жирной, как огарок, и
черной, как пол.
— Gloria, madonna, gloria! [Слава, мадонна, слава! (Итал.).] — тысячью грудей грянула
черная толпа, и — мир изменился: всюду в окнах вспыхнули огни, в воздухе простерлись руки с факелами в них, всюду летели золотые искры, горело зеленое, красное,
фиолетовое, плавали голуби над головами людей, все лица смотрели вверх, радостно крича...
Снег на берегу, казавшийся вечером светло-фиолетовым, сразу побелел и сделался прозрачно-легким и тонким. Деревья
почернели и сдвинулись. Теперь ясно было слышно, как вдали ровно и беспрестанно гудела вода на мельничной плотине.
Она перешла в свой кабинет, комнату строгого стиля, с темно-фиолетовым штофом в
черных рамах, с бронзой Louis XVI [Людовика XVI (фр.).]. Шкап с книгами и письменный стол — также
черного дерева. Картин она не любила, и стены стояли голыми. Только на одной висело богатейшее венецианское резное зеркало. В этой комнате сидели у Марьи Орестовны ее близкие знакомые — мужчины; после обеда сюда подавались ликеры и кофе с сигарами. Евлампия Григорьевича редко приглашали сюда.
Миллионная улица была почти сплошь запружена экипажами, тут были и высокие щегольские кареты, новомодные берлины и коляски, старые громоздкие рыдваны, словом, экипажи всех видов и цветов:
черные, синие, голубые, палевые и
фиолетовые.
Как хорош был он в своем германском наряде! как приятно отделялся
черный бархат епанечки, опушенной мехом, от белизны его лица и выпадали струи его белокурых волос из-под
фиолетового бархата берета, осененного пуком волнующихся перьев!